Комендант лепрозория
26.02.2014 в 21:48
Пишет WTF Aidean 2014:WTF Aidean 2014: Спецквест
Список работ и код для каталога
WTF Aidean 2014
"Scandal" клип
"В курсе событий" сет коллажей
"Это любовь" миди
"На полях газеты" драббл
"Эйдан или Дин" драббл
Название: Scandal
Автор: WTF Aidean 2014
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Эйдан Тёрнер/Дин О'Горман
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Исходники: Queen - Scandal, The Almighty Johnsons, Being Human (BBC), Alarm, Kawa (Nights in the Gardens of Spain), интервьюThe Hobbit - Lands Dean O'Gorman, Dean O'Gorman at The Hobbit: The Desolation Of Smaug, Aidan Turner at The Hobbit: The Desolation Of Smaug, Aidan Turner & Dean O'Gorman The Hobbit: The Desolation Of Smaug, Dean O'Gorman, Aiden Turner, and Stephen Fry at The Hobbit: The Desolation of Smaug Premiere, Just another day in Middle Earth, Interview Aidan Turner et Dean O'Gorman, Interview with Aidan Turner and Dean O'Gorman at The Hobbit World Premiere, ScreenTalk Interview with Dean O'Gorman, The Hobbit Dwarves On A Plane Snippets 2, The Hobbit: Aidan Turner and Dean O'Gorman at London Premiere - TV3, Air New Zealand unveils its epic Smaug Boeing 777 for Hobbit: Desolation of Smaug, Dean O'Gorman - Fili the Dwarf behind the scenes, Exclusive: The Hobbit's Naughty Dwarf Calendar, Dwarves interview vh1, The Hobbit: An Unexpected Journey Interview - Aidan Turner, Article magazine video exclusive featuring actor Aidan Turner, Aidan Turner & Dean O'Gorman - Wellington Armageddon Expo 2013 [HOBBIT PANEL], Meeting AIDAN TURNER at Boston Comic Con, The Mortal Instruments: City of Bones [Behind The Scenes II], Aidan Turner Interview, The Hobbit Premiere, Aidan Turner - The Mortal Instruments: CITY OF BONES Los Angeles Premiere, The Hobbit: On the red carpet., один из выпусков "Clevver Movies", сделанные командой коллажи
Продолжительность и вес: 04:56, 26.8 Mb, Скачать
Примечание: Эйдины — едины?
Размещение: После деанона, со ссылкой на канал автора.
Для голосования: #. WTF Aidean 2014 - работа "Scandal"
Название: В курсе событий
Автор: WTF Aidean 2014
Форма: сет коллажей
Пейринг/Персонажи: Эйдан Тёрнер/Дин О'Горман, эпизодически другие
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Исходники: газеты и журналы, фотографии актеров, капсы из фильмов и интервью, статьи сочиненные командой
Размер: 11 коллажей, размер до 2510х3900, вес до 3.2 Mb, Скачать в архиве
Примечание: К клипу "Scandal". Материалы статей являются вымыслом, совпадения с реальными событиями и фактами могут быть, а могут и не быть)
Размещение: Только после деанона.
Для голосования: #. WTF Aidean 2014 - работа "В курсе событий"
Название: Это любовь
Автор: WTF Aidean 2014
Бета: WTF Aidean 2014
Размер: миди (4 473 слова)
Пейринг/Персонажи: Эйдан Тёрнер/Дин О'Горман
Категория: слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: PG-13
Предупреждения:
Краткое содержание: "Это любовь, придурок. Думал, всё будет легко и просто?"
Примечание: К клипу "Scandal". Скачать
Размещение: После деанона, запрещено без разрешения автора.
Для голосования: #. WTF Aidean 2014 - работа "Это любовь"
Эйдан достал пиликающий телефон и с изумлением прочитал смс-ку: «Я за твоей спиной». Он судорожно развернулся, стал выискивать в толпе знакомый силуэт, не веря тому, что прочитал. Дин не может быть здесь. Он не должен быть здесь.
Но ему уже радостно улыбались и махали рукой.
Эйдан ринулся Дину навстречу и утянул его за рукав в тихий, почти безлюдный переулок. Он сцепил руки в замок, чтобы не обнять, не поцеловать, хотя и хотелось. Вместо этого строго спросил:
— Что ты тут делаешь?
— На тебя смотрю, — улыбка Дина погасла, но глаз он не отвел.
— Зачем, Дин? — Эйдан схватился за голову. — Мы же договорились не приезжать друг к другу, не видеться... Держать все в тайне, Дин! Мы же договорились...
— Я помню. Но я не могу больше, — он замолчал, кусая губы, и Тернер наконец-то заметил его потухший взгляд и бледное исхудавшее лицо. Куда подевался тот солнечный, светящийся Дино, которого он так любил? — Я не могу без тебя. Просто не могу. Прости.
Он опустил глаза, и Эйдан вдруг подумал, что Дин сейчас молча уйдет. Тихо, мирно. Без упреков, слез, скандалов и мордобоя. Навсегда. Поэтому он схватил его за локоть, не отпуская, но и не позволяя подойти ближе. Торопливо зашептал:
— Дин, нам нельзя показываться вместе, ты же понимаешь!
О’Горман устало кивнул:
— Да все я понимаю. Не переживай, я сейчас уйду, никто и не узнает, — он грустно улыбнулся одними уголками губ, не сводя с него поблекших глаз. — Только погляжу на тебя. — Он словно впитывал его образ, желая сохранить в памяти до следующей встречи. — Просто немного посмотрю.
И Эйдан не выдержал. Он притянул его к себе, крепко обнял, ткнулся в золотистую макушку.
— Я тоже тебя люблю, Дин.
Кто из них начал целоваться первым, они так и не вспомнили.
Кипу газет, подброшенную каким-то доброжелателем, Дин находит прямо у порога квартиры Тёрнера. Только благодаря тому, что и его, и Эйдана телефоны были отключены, они умудрились проспать до обеда, ни о чём не подозревая. А в это время в мире нарастал ажиотаж именно вокруг их персон.
Тёрнер тупо пялится на кухонный стол, куда Дин вывалил свою «добычу», едва прочитав заголовок на одной из них и заметив фото.
— Что это за макулатура?
— Посмотри, — внезапно осипшим голосом отвечает О’Горман. Внутри затягивается тугой узел страха — он знает, что они оба не готовы к такому стремительному развитию событий.
Эйдан подходит, всматривается в выделяющийся из-за жирного начертания заголовок, и замирает. Дин видит, как ползут вверх его брови, как гневно сжимаются в тонкую полоску губы, а кровь отливает от лица, и замирает. Тёрнер откладывает первую газету в сторону, берёт другую, статья в которой отличается разве что ещё более остроумным заголовком, и громко сглатывает.
Когда тяжёлый кулак с глухим стуком ударяется о стопку бумаги, Дин невольно вздрагивает и смотрит на то, как расползается коричневое пятно от пролившегося кофе. Прямо на словах «братья или...» типографский тонер размывается, бумага идёт волнами, а он хлопает глазами и боится нарушить образовавшуюся тишину, которая не успокаивает, а только давит — он знает, что это лишь секундное затишье перед бурей.
— Какого чёрта? — шипит Эйдан сквозь зубы, пока не повышая тона. — Как? Почему сейчас?
— Рано или поздно, какая разница, — осторожно вставляет О’Горман, даже не надеясь, что с ним согласятся.
— Ты хоть понимаешь, ЧТО произошло?! Карьера, уважение, планы — всё полетело коту под хвост! И ты нормально себя чувствуешь, мистер спокойствие?!
— Я тоже не в восторге, но...
— А по-моему, ты вполне всем доволен! Может, это твоих рук дело? Устал прятаться, решил, что никуда я не денусь?!!
— Эйд, — растерянно шепчет Дин, видя, как всё сильнее разгорается ярость в Тёрнере — разлетающиеся крылья носа, горящие глаза, сжатые в кулаки руки и повышенный тон явственно на это указывают.
— Да пошёл ты!!!
Голос Тёрнера срывается, и он наконец-то умолкает, испуганно таращась на зло прищурившегося Дина.
— Придурок ты, — раздражённо констатирует О’Горман.
Эйдан виновато кивает и растерянно проводит пятернёй по растрёпанным волосам. Он всегда заводится с пол-оборота и так же быстро остывает.
— Прости, я не должен был...
Дин чувствует, как в груди будто разжимается тугая пружина, и крепко обнимает Тёрнера.
— Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем.
Эйдан вцепляется пальцами в его футболку, тяжело дышит в висок и расстроено говорит:
— Ты должен сейчас же уехать. Нас не должны видеть вместе.
Вместе вас больше никто и не видит. Потому что серьезный разговор о ваших отношениях, которые стали известны всему миру, и о том, как быть дальше, перерастает в скандал со взаимными обвинениями, битьем посуды и хлопаньем дверей. Ты кричишь, он тоже не молчит в ответ, зло щурит глаза и напрашивается на удар в челюсть. Ты сдерживаешься и не трогаешь его, хотя хочется. То ли врезать ему со всей дури, то ли прижать к стенке и зацеловать до потери пульса.
В итоге вы разъезжаетесь по разным углам необъятного земного шара и ждете, что другой придет первым. Или хотя бы просто позвонит.
Оба глупо сидите и ждете.
Вернее, это ты так думаешь. Что думает он, ты не знаешь. Потому что не спросил — не получилось, не сошлось, не удалось. Хотя и хотелось.
После этого вы пару раз встречаетесь, а куда деваться — совместные рекламы и туры по контракту, которые не получилось отменить. На людях ведете себя прилично. Друг на друга не кидаетесь, на журналистов тоже, даже сочувствующие взгляды коллег по фильму выдерживаете стоически. Все-таки мастерство не пропьешь.
Лишь улыбка на посеревших лицах выходит натянутой. У Дина так точно. Что касается тебя... Ты себя со стороны не видишь, и этого достаточно.
Потому что ты слишком хорошо помнишь, как было без него — в самом начале.
После пары дней тоски (зеленой до ужаса, хоть в море кидайся) звонок на тот конец света. Длинные гудки. Усталый голос Дина: «Прости, я занят, не могу говорить».
Еще через несколько дней — его звонок. Но ты тоже занят, тебе и правда некогда. «Прости». Чужой долгий вздох, слышный даже через полмира.
В следующий раз на том конце — короткие гудки. Нескончаемые короткие гудки. Да с кем он там болтает? Да еще так долго? Дин! Ответь мне! Ты мне...
Нет, не нужен. Уже нет. Кажется.
Пожалуй, все-таки только кажется.
Потому что хочется думать, что он тоже раз за разом набирает твой номер, надеясь на ответ, но все время попадая на «абонент занят или находится вне зоны действия сети». А все потому, что ты и правда занят: ты говоришь с агентом, с подругой, с коллегой, договариваешься насчет переезда, покупок, репетиций в театре, скоро премьера, тебе просто нельзя уйти, бросив спектакль, да и съемки нового фильма тоже скоро. Нет времени даже чтобы нормально поспать — не то что ответить.
Сара уже без злости — с бесконечной усталостью — в очередной раз говорит: «Хоть себя не обманывай».
Не обманывай.
Ведь так хочется убедить себя, что все прошло. Перегорело. Что надо идти вперед. Одному — без него. Искать что-то новое. Кого-то нового.
Не обманывайся — не найдешь, не заменишь. Не получится.
Хочется оглянуться, окликнуть, вернуть его.
Только вот история Орфея ему никогда не нравилась.
Они сидят в небольшом уютном ресторанчике, в одном из тех самых, когда-то «их», мест. И, хоть никакого «мы» давно уже нет, Сара испытывает некоторую ностальгию и грусть. Сидящий напротив, Дин тоже не выглядит спокойным, но совсем по другой причине, которую сейчас можно с лёгкостью отыскать в любом издании — от солидного журнала кинокритики, до жёлтой прессы.
Её расставание с О’Горманом было предрешено: Сара с самого начала знала, что Дин никогда не будет принадлежать ей в той степени, которая нужна ей самой. Подспудно она догадывалась, что далёкий от житейских проблем, творческий Дин О’Горман всё ещё в поиске «своего» человека. Поэтому, когда он всё-таки нашёл, она быстро пришла в себя и с готовностью согласилась не афишировать их расставание. Вид сияющего, счастливого и окрылённого Дина грел ей сердце, и она неожиданно для себя самой поняла, что они всегда были скорее друзьями, чем парой.
И вот сейчас он сидит, обхватив голову руками, и тупо смотрит в одну точку на скатерти, будто это может помочь.
Если бы она могла, то придушила бы чёртового Тёрнера своими руками. Из-за каких-то папарацци устроить скандал и забиться в угол в своей Ирландии, разбить Дину сердце — это, конечно, «лучший вариант». Не в силах больше смотреть на это воплощенное страдание, Уилсон переводит взгляд на ополовиненную бутылку вина и вздыхает.
Дин мгновенно вскидывается и смотрит на неё во все глаза — наверняка забыл, что пьёт не один. А потом вдруг выдаёт гениальную и обидную в своей простоте мысль:
— Поехали ко мне, Уилс? Может, отпустит?
— Ну и мудак же ты, О’Горман! — кривится Сара и собирается уйти: тянется к своей маленькой сумочке, но Дин перехватывает её руку.
— Прости, прости, пожалуйста, — умоляюще просит, почти шепчет, а в глазах невыразимая тоска.
Саре становится страшно — таким она видела его лишь раза два за всю жизнь, и ни разу из-за любви. Никто и никогда не доводил его до такого состояния. И лучше бы так оно и оставалось.
— Конечно прощу, — она через силу улыбается и чуть сжимает его пальцы. Холодные. И хоть ей безумно страшно причинять Дину боль, она всё-таки честно говорит: — тебя уже не отпустит так просто, Дин.
Он вымученно улыбается и согласно кивает, не отводя больных глаз.
— Я знаю, Уилс, я знаю. Но у меня всё ещё остаёшься ты.
«Но это не то, что тебе нужно», — с привычной грустью думает Сара и треплет его по и без того всклокоченным волосам. Скоро их ожидает множество интервью, и она знает, что делать. Тёрнер ещё пожалеет о своём выборе.
— Мы справимся, Дин. Всё пройдёт.
Каждое своё утро Дин начинает с газеты — именно поэтому его день раз за разом идёт под откос. Ничего хорошего не пишут. Ничего плохого, впрочем, тоже — если не обращать внимания на правду.
Каждое своё утро Дин начинает с сигареты — успокаивается. Густой табачный дым на голодный желудок вызывает тошноту, но она хотя бы на время заполняет пустоту внутри. Эйдан ясно дал понять, что между ними всё кончено. Когда на твои звонки просто перестают отвечать, не понять сложно.
«Это лишь краткое увлечение ...» — читает Дин вслух и замечает, что его голос стал заметно ниже со сна, а может и от постоянного курения. А так хочется заорать.
Судебный иск, тонна статей-догадок, обличающих «горячих братьев-гномов», и вот теперь интервью... всё кажется ему ненастоящим. Поверить, что всё закончилось именно так, безумно сложно, но чёрно-белый улыбающийся во все тридцать два Тёрнер со своей Сарой смотрит издевательски уверенно. Чёрт бы его побрал. Чёрт бы побрал самого Дина, который никак не может перестать надеяться.
На всех мероприятиях они теперь по отдельности, и О’Горман не знает, радоваться этому или огорчаться. Сейчас их задача доказать всем, что ничего нет, и Тёрнер справляется с этим намного лучше, чем Дин, который долгое время попросту избегал папарацци и жил у друга в Лос-Анджелесе. Но рано или поздно из тени пришлось выползать, и сейчас, после нескольких публичных появлений под ручку с Сарой и просто вместе с друзьями он с уверенностью может сказать, что его от этой фальши мутит.
Конечно, Уилс не заслужила всего этого обсасывания прессой, которое и кости выеденной не стоит. И Джаред, и его приятель-индус тоже — ведь стоит теперь ему появиться с кем-то из них, как их тут же принимают за новых любовников, подливая масла в огонь. Но этот план принадлежит Саре, а друзья сами решили помочь — как будто в этой ситуации кто-то кроме Тёрнера это может.
Все его мысли крутятся вокруг Эйдана. Предсказуемо.
Дин думает о том, что скоро они встретятся, и он должен быть готов. Тонны фальши, которые они выльют на окружающих и друг на друга, должны получиться как можно более искренними и непринуждёнными.
Он швыряет уже опустевшую чашку на паркет и, глядя на разлетающиеся тонкие осколки, думает о том, что они в чём-то похожи.
О’Гормана чуть отпускает и он звонит Саре чтобы узнать, как продвигается её подготовка к торжественному показу «Пустоши Смауга». Она должна купить для него новый костюм и Дину очень не хочется, чтобы хоть одна деталь попала в тон к наряду Тёрнера.
Эйдан всегда знал, чего хочет от жизни. Его список не был каким-то особенным, он включал в себя совершенно обычные для нормального человека вещи, разве только чуть более амбициозные. Самореализация, слава и популярность актёра, уверенный подъём по карьерной лестнице, гордящиеся им родители и близкие. Обширный круг друзей и знакомых, вхождение в светскую тусовку, любимая девушка, в конце концов, которая будет понимать все особенности его работы, обустраивать их быт и когда-нибудь родит ему сына.
Сейчас всё это находится на такой зыбкой грани, что Тёрнеру остаётся лишь кусать локти и проклинать тот день, когда первый его напарник решил покинуть съёмки «Хоббита» и ему на смену пришёл Дин.
Их отношения были обречены с самого начала, ведь в них не могло быть ничего из того, что нужно Эйдану по составленному им плану. Но он не устоял перед искушением и теперь за это расплачивается.
Он старается не читать газет, не включать телевизор, не сидеть на новостных сайтах. Всем занимается его агент. Главные новости тот сообщает по телефону и Эйдан с трудом сдерживается чтобы не запустить его в следующий раз в открытое окно.
Отовсюду на Тёрнера смотрит разочарованное лицо Дина и он почти не спит по ночам. А иногда, в редкие спокойные ночи, он просыпается в полной уверенности, что они с Дином всё ещё вместе и никакого скандала не было, а потом видит на другой половине кровати вернувшуюся к нему Сару и понимает, что всё наоборот. В такие моменты хочется напиться вдрызг прямо с утра и забыться — или немедленно набрать уже стёртый из контактов, но давно выученный наизусть, номер, и всё исправить.
Или всё сломать, мысленно поправляет себя Тёрнер, глядя на своё отражение. Новый костюм сидит как влитой — Сара постаралась, тени под глазами почти незаметны и только сами глаза выдают груз навалившихся проблем, потухшие и уставшие.
Впереди очень тяжёлый день пресс-конференции и показа расширенного издания второго «Хоббита». Их с Дином совместное присутствие оговорено контрактом и отказаться значит испортить отношения с Питером, а этого делать точно не стоит.
— Разберись сегодня со всеми своими проблемами.
Эйдан вздрагивает и наконец-то видит в отражении стоящую на пороге Сару, нарядную и красивую, почти готовую к выходу. Он чувствует новый приступ апатии и безразличия.
— Всё будет нормально.
— Ты должен выбрать и сказать об этом ему, — настойчиво продолжает тему Сара, хотя невооружённым глазом видно, что это причиняет ей боль.
— Я уже выбрал. Мне нужна ты одна, — чётко, но совсем без выражения проговаривает Эйдан.
Она раздражённо фыркает и стремительно выходит из комнаты, но Эйдан успевает услышать:
— Самому себе бы не врал.
Тёрнер устало прислоняется лбом к холодящему кожу стеклу и до скрипа стискивает зубы. Признать, что она права, значит подписать смертный приговор всем своим принципам и планам на будущее. Он просто не может на это решиться.
Наверное, он сжимает руку Сары слишком сильно в тот момент, когда сталкивается взглядом с Эйданом, ведь она тихо шипит «сохраняй спокойствие» сквозь деланно-счастливую улыбку. Дин тут же ослабляет хватку и едва слышно извиняется, переводя внимательный взгляд на Уилсон. Лишь бы не смотреть на этого проклятого ирландца, как обычно сверкающего улыбкой направо и налево и выглядящего до неприличия хорошо.
Тёрнер кажется счастливым как никогда, а, может, просто убедительно играет на публику. Но Дин не позволяет себе обманываться, накручивать себя ещё больше и просто принимает эту игру, не пытаясь понять установленных Эйданом правил.
Дин решительно направляется навстречу напарнику, мстительно радуясь тому, что проявил инициативу и сам поставил его в неудобное положение. Почему-то очень хочется расквасить ему красивый прямой нос — только за то, что его тёмные глаза смотрят с едва заметным испугом, а затем и вовсе куда-то в сторону.
«Предатель и трус», — думает Дин, и с улыбкой протягивает ему руку.
Длинные пальцы едва обхватывают его ладонь, но оба незаметно вздрагивают — таким знакомым и забытым кажется прикосновение, жизненно важным и совсем неуместным здесь, среди жадно выискивающих новые скандальные подробности папарацци. Их растерянные взгляды пересекаются лишь на секунду, они кое-как выдавливают из себя неубедительные улыбки и приветствия, а вокруг уже сверкают вспышки и поднимается раздражающий шепоток.
Дин рассматривает несуществующую пылинку на плече Эйдана и понимает, как сильно устал за последнее время. Куча работы, которой он сознательно себя завалил, гнетущие мысли на периферии сознания, неожиданно сильное ощущение одиночества и опустошённости, и вот — сейчас им придётся давать интервью. То, что спрашивать будут не только о «Хоббите» — очевидно.
Первая же журналистка подтверждает правоту Дина. После пары банальных вопросов о фильме она с готовностью перескакивает к куда более горячей теме и задаёт якобы невинный и такой осточертевший обоим актёрам вопрос:
— Как вы относитесь друг к другу?
И пока О’Горман прикладывает все оставшиеся силы, чтобы не закатить глаза к потолку и сдержать усталый вздох, Тёрнер не теряется и с присущей ему лживой лёгкостью, отвечает:
— На самом деле мы ненавидим друг друга.
У Дина сам собой вырывается нервный смешок и он тут же переигрывает его в полноценный смех, кое-как вставляя громкое «о да!» и дружески тыкая напарника локтем в бок. А когда их наконец-то оставляют в покое, он тихо и почти не шевеля губами, произносит:
— Один раз за сегодня ты не солгал. Браво, Тёрнер.
Дин замечает, как отчётливо вздрагивает Эйдан, и это доставляет ему какое-то извращённое мучительное удовольствие. Хочется напиться вдрызг, и он обязательно сделает это этим же вечером.
Потому что как иначе он вынесет это засевшее в мозгу «ненавидим» и чёртову пословицу о том, что в каждой шутке есть доля шутки, он попросту не представляет.
Презентация прошла на высоте, а к средине мероприятия журналисты даже вспомнили о настоящей причине его проведения и наконец-то отстали от «хот гномов».
Эйдан держался молодцом: очаровывал, улыбался всем и каждому, как ни в чём не бывало давал интервью бок о бок с Дином, фотографировался, нежно сжимая ладошку Сары. Он выложился на все сто и может быть доволен.
Вот только ему тошно от всего, что он делал сегодня.
Эйдану чертовски хочется забыться, но при одной лишь мысли о выпивке в его голове возникает слайд-шоу из газетных страниц и заголовков типа «Брошенный Эйдан Тёрнер учиняет беспредел в гостинице» или «Тёрнер ударился во все тяжкие, виноват ли в этом его экс-любовник?». Только поэтому он отказывается от истинно ирландского способа сбежать от проблем и решительно ограничивает свою дозу алкоголя.
Выпить можно было бы и в номере, если бы здесь не было Сары. Она смотрит на него с изрядной долей скептицизма и недовольства, и он будто наяву слышит её гневное «Давай, сделай уже хоть что-нибудь, чёртов трус!». От этого ему тоже хочется сбежать. Что ж. Можно попробовать.
Тёрнер неторопливо надевает неприметный пиджак и отправляется в ближайший бар. Главным условием в выборе заведения является даже не большой ассортимент виски и отсутствие знакомой публики, а наличие в нём бильярдного стола. Только тяжесть кия в руке может заставить его забыть о Дине хоть ненадолго или даже навести в своей голове порядок.
Дин окидывает взглядом тёмное полупустое помещение и решает, что здесь есть всё, что ему нужно. А именно: на него никто не обращает внимания, здесь приличный бар и атмосфера спокойствия — только в соседнем помещении шумят люди, но его это не интересует.
О’Горман садится за барную стойку и заказывает себе тёмное пиво. Мельком осматривает обитые деревом стены, тусклые лампы и массивные столы. Именно в таких заведениях, громко величающих себя ирландскими пабами, в какой бы части мира они ни находились, они с Эйданом зачастую кутили. Дин мотает головой из стороны в сторону, отгоняя непрошенные мысли, и отвлекается на бармена и запотевший бокал пива. Стоическими усилиями он заставляет себя тянуть напиток медленно, а не с целью надраться.
Но пиво снова напоминаeт ему о проклятом ирландце. Дин нервно кусает губы и пытается заставить думать себя о другом. О чем угодно другом — только не о Тернере! Например, о фотоаппарате, который оставил на время не у дел, потому что фотографировать с таким душевным раздраем — чистое издевательство. Да сколько можно, в конце концов? Нужно взять себя в руки. Просто идти дальше, а не заниматься ерундой вроде самоуничижения и мысленного разбора полётов. Дин вздрагивает от внезапного хорового возгласа, и бросает взгляд на поредевшую толпу в соседней комнате, более освещённой и просторной. И едва не соскальзывает со стула, видя остриженную, но такую знакомую макушку, склонившуюся над бильярдным столом. На секунду он грешным делом решает, что совсем ополоумел и теперь видит Тёрнера в любом высоком брюнете, но с ужасом понимает: не ошибся. Из-за того, как Эйдан обхватывает длинными пальцами кий, как хищно и азартно склоняется над столом, его невозможно спутать ни с кем другим.
Бежать. Немедленно бежать. О’Горман уже роется в карманах в поисках завалявшейся купюры, но все-таки неотрывно смотрит на то, как одним выверенным движением Тёрнер загоняет шар в лузу, и без улыбки, хотя с заметным удовлетворением, выпрямляет спину и благодарно проводит рукой по кию. И только пальцы Дина нащупывают наконец-то банкноту, а в голове его появляется план, как можно по-тихому пробраться к выходу, как его замечают. Эйдан, будто чёртов экстрасенс, переводит взгляд от бильярдного стола прямо на него.
Дин матерится себе под нос, понимая, что уходить уже поздно. Удивление на лице Тёрнера сменяется глухим раздражением, он объясняется со стоящими рядом людьми, суёт кий кому-то в руки и направляется к барной стойке.
О’Горман думает о том, что сейчас его обвинят в слежке и ещё чёрт знает какой фигне. Эйдан останавливается в шаге и смотрит исподлобья, так, что Дин опускает взгляд на кулаки с побелевшими от напряжения костяшками пальцев. А потом понимает, что и сам впивается ногтями в ладони, не вытащив рук из карманов, и отрешённо думает о том, что они вполне могут опуститься до мордобоя. На радость папарацци.
— Пошли, — строго говорит Тёрнер, кивая головой в сторону тёмного коридорчика, ведущего то ли к туалетам, то ли к запасному выходу. Конечно, Дин идёт за ним, предварительно оставив на стойке деньги за пиво, и чувствует себя агнцем, которого тащат на заклание.
А потом он вдруг оказывается прижатым к стене и едва ли не приподнятым над полом за грудки. Дин чувствует запах алкоголя в прерывистом дыхании Эйдана.
— Какого чёрта, Дин!? — почти рычит тот, встряхивая его за шиворот, как игрушку.
О’Горман чувствует, как ярость просыпается и в нём, клокочет внутри полноводной рекой, и он тихо отвечает:
— Какого чёрта ЧТО?
Эйдан выдавливает из себя только хриплое:
— Ты. Ты здесь.
Дин пожимает плечами, не желая оправдываться. Тёрнер бесится от такого неопределённого ответа ещё больше, резко притягивает к себе:
— Ты разрушил мою жизнь, всё сломалось и полетело к чертям, мне...
— Не нужно переводить на меня все стрелки, ты тоже этого хотел! — перебивает его Дин, в запале отцепляя его пальцы от ворота своего кардигана и вырываясь наконец-то из хватки.
— Я не хотел, чтобы ты забирался мне в голову! — орёт Эйдан и тут же понижает тон, опомнившись. — Это ты изменил меня, перестроил по-своему, засел в мозгу. Я не могу думать, как раньше, говорить, строить планы, поступать по-своему — всё время только чёртов Дин О’Горман, понимаешь?! Я жить не могу...
Дин смотрит в тёмные глаза, переполненные отчаянием и смятением, и вдруг осознаёт, что Эйдан действительно не понимает «какого чёрта» это происходит именно с ним. Не понимает, что то же самое чувствует и Дин.
Или просто не хочет признать очевидное из-за страха или чего-то ещё, но сейчас важно не это.
— Это любовь, придурок. Думал, всё будет легко и просто?
Тёрнер хлопает глазами и отступает на шаг, хватая ртом воздух, будто поперхнувшись словами Дина.
А Дин решает взять всё в свои руки, потому что доверять их будущее чокнутому сомневающемуся ирландцу, по правде говоря, было откровенной блажью. Он хватает Эйдана за ворот рубашки, стремительно притягивает к себе и накрывает его приоткрытые губы своими. Сердце бьётся где-то в горле испуганно и возбуждённо, но Тёрнер не отстраняется, а наоборот обхватывает его длинными руками, прижимая к себе, и отвечает. Возникает ощущение, будто они ждали друг друга целую вечность — так сложно остановиться, таким пылким выходит поцелуй.
Первым соображать начинает Дин, он чуть отстраняется и тяжело выдыхает:
— Нас могут спалить, помнишь?
На растерянное лицо Эйдана вдруг наползает самая глупая улыбка, какую только видел Дин, его чёрные от расширившихся зрачков глаза смотрят мутно и ошалело.
— Плевать. Сейчас — точно плевать.
— А завтра?
— Полетим к тебе. Сара поймёт, а остальные... к чёрту остальных!
Дин неуверенно, но с явным облегчением улыбается:
— Я потом припомню тебе эти слова.
Эйдан нервно хмыкает и снова прижимает его к себе, нежно обнимая и укладывая горячие ладони на его спину. Легко чмокает в чуть взмокший висок и говорит:
— Если я опять начну сомневаться, лучше стукни меня хорошенько. А сейчас нам нужен ещё один номер в отеле.
Эйдан смотрит на уткнувшегося носом в подушку Дина. Сейчас, день спустя после перелёта, рядом с ним, вся их ссора и сомнения кажутся сущей ерундой и глупостью.
Он, едва касаясь, проводит ладонью по взъерошенным пшеничным волосам, самыми кончиками пальцев — по заросшей золотистой щетиной щеке к губам, и с сожалением разрывает прикосновение. Эйдан не хочет будить Дина в такую рань только оттого, что у него другое ощущение времени, да и заняться есть чем — в холодильнике хоть шаром покати. Поэтому он легко целует торчащий из-под одеяла веснушчатый локоть, и тихо скатывается с кровати. Дин вздыхает во сне, елозит щекой по подушке, но не просыпается, и Тёрнер выскальзывает из комнаты.
В Новой Зеландии сейчас лето — солнце заливает всё вокруг так, что Эйдан непроизвольно щурится, выйдя на улицу. Улыбка не сходит с его лица, он наконец-то чувствует себя счастливым и уверенным в завтрашнем дне, потому что никакиe журналисты, и никакая карьера не стоят того, чтобы отказываться от Дина.
— Судя по отсутствию чемодана, ты не в аэропорт, — раздаётся у него за спиной, и Тёрнер оборачивается. Дин стоит на балкончике второго этажа, опираясь руками о деревянные перила.
Эйдан, задрав голову вверх, рассматривает замотанного в одеяло О’Гормана, такого смешного и заспанного. И, поддавшись вдруг нахлынувшему приступу ребячества и счастья, кричит:
— Дино, выходи за меня!
Эйдан просыпается от звонка телефона, который играет тихо, словно в другой вселенной. Он открывает глаза, ищет мобильник на тумбочке, на кровати, под ней — безрезультатно. Ладно. Все равно вставать. Он выбирается из постели, зевая и потягиваясь, направляется на кухню. Правда, дверь со сна открывает лбом.
У сидящего за столом Дина в правой руке чашка кофе, в левой — утренняя газета. Эйдан моментально напрягается — с некоторых пор он тихо ненавидит прессу. Он не видит, что читает Дин, не видит его лица — тот сидит к нему спиной. Но замечает, что чашка в руке О’Гормана дрожит так, что кофе мелкими каплями брызгает на стопку газет. Эйдан мгновенно оказывается рядом.
— Дин?
Тот удивленно поворачивается и бормочет:
— Черт! Я твой телефон сюда унес, надеялся, еще поспишь.
— Что случилось? Что там опять написали? Кому голову оторвать? — Эйдан пристально вглядывается ему в глаза, потом — в текст статьи, заодно поглаживая Дина по плечу.
— За что? — Дин опускает кружку на стол и только теперь видит мокрые пятна на газетах. — Ох ты ж, не заметил, как пролил! Да ты посмотри, какая у них тут смешная история.
Он и правда улыбается, возле глаз — морщинки от смеха. Но Тернер все равно уточняет:
— Не про нас?
Дин наконец понимает, почему завелся Эйдан, коротко целует его ладонь, которая все еще лежит на его плече:
— Нет, не про нас.
Эйдан радостно выдыхает, а потом обнимает О’Гормана, напоминая себе — они рядом, они опять вместе, все хорошо, и отбирает газету с рассмешившей Дина статьей.
— Можно высушить. Или..
Эйдан отряхивает листы, вырывает страницы, выбирает самую красивую, с яркими картинками. Хитро подмигивая и проказливо высовывая кончик языка, сосредоточенно заворачивает уголки газеты к центру, сгибает лист пополам, снова заворачивает уголки...
Дин внимательно смотрит, как его пальцы тщательно разглаживают сгибы, ловко управляются с шуршащей бумагой. И потому не сразу замечает, как на ладони Эйдана появляется бумажный самолет. На одном его крыле — чья-то улыбка, на другом — фейерверк. Тернер протягивает Дину самолетик — подержи, и принимается делать новый. Но Дин тут же начинает складывать свой.
Газет у их много. Будет целая эскадрилья.
Отпустив в окно последний из них с напутствием: «Не попади в грозовой фронт!», Эйдан вдруг испуганно спрашивает:
— А мы с нашим объявлением не могли порвать?
Дин качает головой:
— Нет. Оно еще не вышло. Завтра будем ждать. Завтра.
Название: На полях газеты
Автор: WTF Aidean 2014
Бета: WTF Aidean 2014
Размер: драббл (215 слов)
Пейринг/Персонажи: Эйдан Тёрнер/Дин О'Горман
Категория: слэш
Жанр: UST, романс, ангст
Рейтинг: G — PG-13
Примечание: К клипу "Scandal". Скачать
Размещение: После деанона, запрещено без разрешения автора.
Для голосования: #. WTF Aidean 2014 - работа "На полях газеты"
Сплетни, шепоты, намеки
Держат нас с тобой в неволе.
Любопытный и жестокий,
Жаден мир до нашей боли.
Было сутью, было жизнью,
Было счастьем, было домом.
А теперь дрожащей нитью
Рвется, рвется по живому.
И все-то будет у нас путем,
И все-то будет как у людей:
Работа, дети, приличный дом,
По вечерам — визиты гостей.
Ты станешь комфорт ценить и покой,
И я забуду свой вечный страх —
Увидеть, как черною пеленой
Стоит безысходность в твоих глазах.
Приходит клипер «Крылатый»
К испытанной старой гавани:
Опять паруса разорваны,
А вместо сердца — дыра.
И капитан уже
Не верит в новое плаванье —
Не для него отныне
Морские поют ветра.
Не слова — полунамеки
Пролегают между нами,
Мы два острова далеких
С разведенными мостами.
Не доплыть, не дотянуться,
Не дозваться, не дождаться.
Нам судилось повстречаться,
Чтоб навеки разминуться.
Чтоб муку сердца успокоить,
Несокрушимый, безопасный
Форт одиночества построить
Я попыталcя. Hо напрасно:
Прикосновеньe, взгляд случайный —
И снова все пошло по кругу.
Пусть целый мир нас разлучает,
Мы быть не можем друг без друга.
Утренний кофе. Газета.
Свадьба в начале лета.
Самое важное и дорогое,
Свет мой и смысл мой — рядом со мною.
Шепчет прибой за открытым окном:
«Здесь твое счастье. Твой истинный дом».
Название: Эйдан или Дин
Автор: WTF Aidean 2014
Бета: WTF Aidean 2014
Размер: драббл (573 слов)
Пейринг/Персонажи: Эйдан Тёрнер/Дин О'Горман
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Примечание: Скачать
Размещение: После деанона, запрещено без разрешения автора.
Для голосования: #. WTF Aidean 2014 - работа "Эйдан или Дин"
Вот, уже третий десяток размениваю, вроде бы и вырос, а руки дрожат. То ли от гнева, то ли от обиды.
Нет, ну где это видано — взрослый мужик ведет себя как распоследняя баба. Никогда, никогда не был собственником и — вот, пожалуйста. Стоило ему притащить на премьеру эту свою… Са-аару, и вся годами взращенная выдержка коту под хвост. Конечно.
Стоит вон рядом. И кончик носа красный. Замерз, зараза. Что же она тебя теплее не одела?
Ладно уж, прижмусь плечом, хоть так погрейся.
Прижимается в ответ.
В карманы руки. В карманы. Не. Сметь. Его. Лапать.
Улыбается.
Ненавижу его улыбку. Так бы и врезал. Стер ее к черту кулаком. Хотя хотелось бы губами, конечно. Рот этот, шею, плечи, руки, каждую косточку на пальцах.
Но куда там — я губами, а он мне в челюсть. И никак иначе.
Да что ж ты так улыбаешься солнечно! Прекращай, а то и правда не сдержусь. Мне мои зубы еще нужны, знаешь ли.
Не смей этой улыбаться. И этой не смей. И ей тоже. И той.
Ни на кого не смотри, на меня смотри.
Смотрит.
Это слишком, и я отворачиваюсь первым. А он опять улыбается кому-то. Вот ведь!
Стоим. Отвечаем на вопросы. Идем. Фотографируемся. Отвечаем на вопросы. Фотографируемся. Стоим. Отвечаем на вопросы.
А он весь такой прилизанный, аккуратный. Так и хочется запустить пальцы ему в волосы и взлохматить, чтобы привычно было, чтобы как всегда. И одет с иголочки, ну чистый красавец, хоть сейчас на обложку печатай. Где его футболка? Из какого Зазеркалья он ее вытаскивает, фокусник хренов?
Я думаю о тысяче вещей, чтобы отвлечься от тепла его плеча. Красная дорожка перед нами словно путь на эшафот. Кто-то отстал, кто-то ушел далеко вперед, не желая корчить рожи фотографам, нас двое тут, и даже не коснуться его лишний раз, чтобы камеры тут же не зафиксировали мою маленькую слабость.
Толпа фотографов обступает, как голодные сироты из Зимбабве, кто-то его задевает, и он двигается ближе ко мне, почти толкает. Смотрит чуть виновато, просит прощения взглядом и резко отворачивается, когда вспышка ослепляет нас обоих.
Боги, кто этот чудо-фотограф, я готов дать тысячу долларов и столько же сверху, если ты толкнешь его еще раз.
Как-то это не по-мужски, право слово, и он бы, наверное, прибил меня, если б узнал, что я готов платить за его прикосновения.
Вот слушайте. Сходят с ума не в пустых квартирах, не в запертых чердаках, не на больничной койке, с привязанными исколотыми конечностями, а прямо здесь — перед сотней глаз, под гром аплодисментов, под яркими вспышками фотокамер — в тот самый момент, когда он берет свою Сару под руку и уходит от меня.
Недалеко — на сцену, в другой ее конец для общей фотографии, а чувство такое, что в другую галактику. Артур Дент, блин, хренов.
Последнее фото. Улыбаемся и машем.
Сара кладет руку мне на спину и шепчет, чтобы я сделал лицо попроще и перестал, наконец, коситься в тут часть сцены. Конечно, перестанешь тут, как же, когда та руки свои распускает и лапает его как своего собственного.
Ладно уж. Недолго осталось. Банкет, и он, наконец, уберется с глаз моих до следующей премьеры. Беру сразу два бокала, выпивка все равно бесплатная, а мне страсть как нужно сейчас выпить. Небось, тащит уже свою Сару в ресторан, а может сразу в номер, чего тянуть-то.
Я отворачиваюсь, когда замечаю его проклятую улыбку; идет ко мне через весь зал.
Попрощаться. Конечно.
Давай-давай, «было приятно увидеться» и бегом к своей подружке, а как же.
Затылком чувствую его взгляд. Ненавижу.
— Слушай… я тут подумал… Пойдем, может, выпьем куда-нибудь в место повеселее?
URL записиСписок работ и код для каталога
WTF Aidean 2014
"Scandal" клип
"В курсе событий" сет коллажей
"Это любовь" миди
"На полях газеты" драббл
"Эйдан или Дин" драббл
Название: Scandal
Автор: WTF Aidean 2014
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Эйдан Тёрнер/Дин О'Горман
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Исходники: Queen - Scandal, The Almighty Johnsons, Being Human (BBC), Alarm, Kawa (Nights in the Gardens of Spain), интервьюThe Hobbit - Lands Dean O'Gorman, Dean O'Gorman at The Hobbit: The Desolation Of Smaug, Aidan Turner at The Hobbit: The Desolation Of Smaug, Aidan Turner & Dean O'Gorman The Hobbit: The Desolation Of Smaug, Dean O'Gorman, Aiden Turner, and Stephen Fry at The Hobbit: The Desolation of Smaug Premiere, Just another day in Middle Earth, Interview Aidan Turner et Dean O'Gorman, Interview with Aidan Turner and Dean O'Gorman at The Hobbit World Premiere, ScreenTalk Interview with Dean O'Gorman, The Hobbit Dwarves On A Plane Snippets 2, The Hobbit: Aidan Turner and Dean O'Gorman at London Premiere - TV3, Air New Zealand unveils its epic Smaug Boeing 777 for Hobbit: Desolation of Smaug, Dean O'Gorman - Fili the Dwarf behind the scenes, Exclusive: The Hobbit's Naughty Dwarf Calendar, Dwarves interview vh1, The Hobbit: An Unexpected Journey Interview - Aidan Turner, Article magazine video exclusive featuring actor Aidan Turner, Aidan Turner & Dean O'Gorman - Wellington Armageddon Expo 2013 [HOBBIT PANEL], Meeting AIDAN TURNER at Boston Comic Con, The Mortal Instruments: City of Bones [Behind The Scenes II], Aidan Turner Interview, The Hobbit Premiere, Aidan Turner - The Mortal Instruments: CITY OF BONES Los Angeles Premiere, The Hobbit: On the red carpet., один из выпусков "Clevver Movies", сделанные командой коллажи
Продолжительность и вес: 04:56, 26.8 Mb, Скачать
Примечание: Эйдины — едины?
Размещение: После деанона, со ссылкой на канал автора.
Для голосования: #. WTF Aidean 2014 - работа "Scandal"
Название: В курсе событий
Автор: WTF Aidean 2014
Форма: сет коллажей
Пейринг/Персонажи: Эйдан Тёрнер/Дин О'Горман, эпизодически другие
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Исходники: газеты и журналы, фотографии актеров, капсы из фильмов и интервью, статьи сочиненные командой
Размер: 11 коллажей, размер до 2510х3900, вес до 3.2 Mb, Скачать в архиве
Примечание: К клипу "Scandal". Материалы статей являются вымыслом, совпадения с реальными событиями и фактами могут быть, а могут и не быть)
Размещение: Только после деанона.
Для голосования: #. WTF Aidean 2014 - работа "В курсе событий"
Название: Это любовь
Автор: WTF Aidean 2014
Бета: WTF Aidean 2014
Размер: миди (4 473 слова)
Пейринг/Персонажи: Эйдан Тёрнер/Дин О'Горман
Категория: слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: PG-13
Предупреждения:
Краткое содержание: "Это любовь, придурок. Думал, всё будет легко и просто?"
Примечание: К клипу "Scandal". Скачать
Размещение: После деанона, запрещено без разрешения автора.
Для голосования: #. WTF Aidean 2014 - работа "Это любовь"
1
Эйдан достал пиликающий телефон и с изумлением прочитал смс-ку: «Я за твоей спиной». Он судорожно развернулся, стал выискивать в толпе знакомый силуэт, не веря тому, что прочитал. Дин не может быть здесь. Он не должен быть здесь.
Но ему уже радостно улыбались и махали рукой.
Эйдан ринулся Дину навстречу и утянул его за рукав в тихий, почти безлюдный переулок. Он сцепил руки в замок, чтобы не обнять, не поцеловать, хотя и хотелось. Вместо этого строго спросил:
— Что ты тут делаешь?
— На тебя смотрю, — улыбка Дина погасла, но глаз он не отвел.
— Зачем, Дин? — Эйдан схватился за голову. — Мы же договорились не приезжать друг к другу, не видеться... Держать все в тайне, Дин! Мы же договорились...
— Я помню. Но я не могу больше, — он замолчал, кусая губы, и Тернер наконец-то заметил его потухший взгляд и бледное исхудавшее лицо. Куда подевался тот солнечный, светящийся Дино, которого он так любил? — Я не могу без тебя. Просто не могу. Прости.
Он опустил глаза, и Эйдан вдруг подумал, что Дин сейчас молча уйдет. Тихо, мирно. Без упреков, слез, скандалов и мордобоя. Навсегда. Поэтому он схватил его за локоть, не отпуская, но и не позволяя подойти ближе. Торопливо зашептал:
— Дин, нам нельзя показываться вместе, ты же понимаешь!
О’Горман устало кивнул:
— Да все я понимаю. Не переживай, я сейчас уйду, никто и не узнает, — он грустно улыбнулся одними уголками губ, не сводя с него поблекших глаз. — Только погляжу на тебя. — Он словно впитывал его образ, желая сохранить в памяти до следующей встречи. — Просто немного посмотрю.
И Эйдан не выдержал. Он притянул его к себе, крепко обнял, ткнулся в золотистую макушку.
— Я тоже тебя люблю, Дин.
Кто из них начал целоваться первым, они так и не вспомнили.
2
Кипу газет, подброшенную каким-то доброжелателем, Дин находит прямо у порога квартиры Тёрнера. Только благодаря тому, что и его, и Эйдана телефоны были отключены, они умудрились проспать до обеда, ни о чём не подозревая. А в это время в мире нарастал ажиотаж именно вокруг их персон.
Тёрнер тупо пялится на кухонный стол, куда Дин вывалил свою «добычу», едва прочитав заголовок на одной из них и заметив фото.
— Что это за макулатура?
— Посмотри, — внезапно осипшим голосом отвечает О’Горман. Внутри затягивается тугой узел страха — он знает, что они оба не готовы к такому стремительному развитию событий.
Эйдан подходит, всматривается в выделяющийся из-за жирного начертания заголовок, и замирает. Дин видит, как ползут вверх его брови, как гневно сжимаются в тонкую полоску губы, а кровь отливает от лица, и замирает. Тёрнер откладывает первую газету в сторону, берёт другую, статья в которой отличается разве что ещё более остроумным заголовком, и громко сглатывает.
Когда тяжёлый кулак с глухим стуком ударяется о стопку бумаги, Дин невольно вздрагивает и смотрит на то, как расползается коричневое пятно от пролившегося кофе. Прямо на словах «братья или...» типографский тонер размывается, бумага идёт волнами, а он хлопает глазами и боится нарушить образовавшуюся тишину, которая не успокаивает, а только давит — он знает, что это лишь секундное затишье перед бурей.
— Какого чёрта? — шипит Эйдан сквозь зубы, пока не повышая тона. — Как? Почему сейчас?
— Рано или поздно, какая разница, — осторожно вставляет О’Горман, даже не надеясь, что с ним согласятся.
— Ты хоть понимаешь, ЧТО произошло?! Карьера, уважение, планы — всё полетело коту под хвост! И ты нормально себя чувствуешь, мистер спокойствие?!
— Я тоже не в восторге, но...
— А по-моему, ты вполне всем доволен! Может, это твоих рук дело? Устал прятаться, решил, что никуда я не денусь?!!
— Эйд, — растерянно шепчет Дин, видя, как всё сильнее разгорается ярость в Тёрнере — разлетающиеся крылья носа, горящие глаза, сжатые в кулаки руки и повышенный тон явственно на это указывают.
— Да пошёл ты!!!
Голос Тёрнера срывается, и он наконец-то умолкает, испуганно таращась на зло прищурившегося Дина.
— Придурок ты, — раздражённо констатирует О’Горман.
Эйдан виновато кивает и растерянно проводит пятернёй по растрёпанным волосам. Он всегда заводится с пол-оборота и так же быстро остывает.
— Прости, я не должен был...
Дин чувствует, как в груди будто разжимается тугая пружина, и крепко обнимает Тёрнера.
— Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем.
Эйдан вцепляется пальцами в его футболку, тяжело дышит в висок и расстроено говорит:
— Ты должен сейчас же уехать. Нас не должны видеть вместе.
3
Вместе вас больше никто и не видит. Потому что серьезный разговор о ваших отношениях, которые стали известны всему миру, и о том, как быть дальше, перерастает в скандал со взаимными обвинениями, битьем посуды и хлопаньем дверей. Ты кричишь, он тоже не молчит в ответ, зло щурит глаза и напрашивается на удар в челюсть. Ты сдерживаешься и не трогаешь его, хотя хочется. То ли врезать ему со всей дури, то ли прижать к стенке и зацеловать до потери пульса.
В итоге вы разъезжаетесь по разным углам необъятного земного шара и ждете, что другой придет первым. Или хотя бы просто позвонит.
Оба глупо сидите и ждете.
Вернее, это ты так думаешь. Что думает он, ты не знаешь. Потому что не спросил — не получилось, не сошлось, не удалось. Хотя и хотелось.
После этого вы пару раз встречаетесь, а куда деваться — совместные рекламы и туры по контракту, которые не получилось отменить. На людях ведете себя прилично. Друг на друга не кидаетесь, на журналистов тоже, даже сочувствующие взгляды коллег по фильму выдерживаете стоически. Все-таки мастерство не пропьешь.
Лишь улыбка на посеревших лицах выходит натянутой. У Дина так точно. Что касается тебя... Ты себя со стороны не видишь, и этого достаточно.
Потому что ты слишком хорошо помнишь, как было без него — в самом начале.
После пары дней тоски (зеленой до ужаса, хоть в море кидайся) звонок на тот конец света. Длинные гудки. Усталый голос Дина: «Прости, я занят, не могу говорить».
Еще через несколько дней — его звонок. Но ты тоже занят, тебе и правда некогда. «Прости». Чужой долгий вздох, слышный даже через полмира.
В следующий раз на том конце — короткие гудки. Нескончаемые короткие гудки. Да с кем он там болтает? Да еще так долго? Дин! Ответь мне! Ты мне...
Нет, не нужен. Уже нет. Кажется.
Пожалуй, все-таки только кажется.
Потому что хочется думать, что он тоже раз за разом набирает твой номер, надеясь на ответ, но все время попадая на «абонент занят или находится вне зоны действия сети». А все потому, что ты и правда занят: ты говоришь с агентом, с подругой, с коллегой, договариваешься насчет переезда, покупок, репетиций в театре, скоро премьера, тебе просто нельзя уйти, бросив спектакль, да и съемки нового фильма тоже скоро. Нет времени даже чтобы нормально поспать — не то что ответить.
Сара уже без злости — с бесконечной усталостью — в очередной раз говорит: «Хоть себя не обманывай».
Не обманывай.
Ведь так хочется убедить себя, что все прошло. Перегорело. Что надо идти вперед. Одному — без него. Искать что-то новое. Кого-то нового.
Не обманывайся — не найдешь, не заменишь. Не получится.
Хочется оглянуться, окликнуть, вернуть его.
Только вот история Орфея ему никогда не нравилась.
4
Они сидят в небольшом уютном ресторанчике, в одном из тех самых, когда-то «их», мест. И, хоть никакого «мы» давно уже нет, Сара испытывает некоторую ностальгию и грусть. Сидящий напротив, Дин тоже не выглядит спокойным, но совсем по другой причине, которую сейчас можно с лёгкостью отыскать в любом издании — от солидного журнала кинокритики, до жёлтой прессы.
Её расставание с О’Горманом было предрешено: Сара с самого начала знала, что Дин никогда не будет принадлежать ей в той степени, которая нужна ей самой. Подспудно она догадывалась, что далёкий от житейских проблем, творческий Дин О’Горман всё ещё в поиске «своего» человека. Поэтому, когда он всё-таки нашёл, она быстро пришла в себя и с готовностью согласилась не афишировать их расставание. Вид сияющего, счастливого и окрылённого Дина грел ей сердце, и она неожиданно для себя самой поняла, что они всегда были скорее друзьями, чем парой.
И вот сейчас он сидит, обхватив голову руками, и тупо смотрит в одну точку на скатерти, будто это может помочь.
Если бы она могла, то придушила бы чёртового Тёрнера своими руками. Из-за каких-то папарацци устроить скандал и забиться в угол в своей Ирландии, разбить Дину сердце — это, конечно, «лучший вариант». Не в силах больше смотреть на это воплощенное страдание, Уилсон переводит взгляд на ополовиненную бутылку вина и вздыхает.
Дин мгновенно вскидывается и смотрит на неё во все глаза — наверняка забыл, что пьёт не один. А потом вдруг выдаёт гениальную и обидную в своей простоте мысль:
— Поехали ко мне, Уилс? Может, отпустит?
— Ну и мудак же ты, О’Горман! — кривится Сара и собирается уйти: тянется к своей маленькой сумочке, но Дин перехватывает её руку.
— Прости, прости, пожалуйста, — умоляюще просит, почти шепчет, а в глазах невыразимая тоска.
Саре становится страшно — таким она видела его лишь раза два за всю жизнь, и ни разу из-за любви. Никто и никогда не доводил его до такого состояния. И лучше бы так оно и оставалось.
— Конечно прощу, — она через силу улыбается и чуть сжимает его пальцы. Холодные. И хоть ей безумно страшно причинять Дину боль, она всё-таки честно говорит: — тебя уже не отпустит так просто, Дин.
Он вымученно улыбается и согласно кивает, не отводя больных глаз.
— Я знаю, Уилс, я знаю. Но у меня всё ещё остаёшься ты.
«Но это не то, что тебе нужно», — с привычной грустью думает Сара и треплет его по и без того всклокоченным волосам. Скоро их ожидает множество интервью, и она знает, что делать. Тёрнер ещё пожалеет о своём выборе.
— Мы справимся, Дин. Всё пройдёт.
5
Каждое своё утро Дин начинает с газеты — именно поэтому его день раз за разом идёт под откос. Ничего хорошего не пишут. Ничего плохого, впрочем, тоже — если не обращать внимания на правду.
Каждое своё утро Дин начинает с сигареты — успокаивается. Густой табачный дым на голодный желудок вызывает тошноту, но она хотя бы на время заполняет пустоту внутри. Эйдан ясно дал понять, что между ними всё кончено. Когда на твои звонки просто перестают отвечать, не понять сложно.
«Это лишь краткое увлечение ...» — читает Дин вслух и замечает, что его голос стал заметно ниже со сна, а может и от постоянного курения. А так хочется заорать.
Судебный иск, тонна статей-догадок, обличающих «горячих братьев-гномов», и вот теперь интервью... всё кажется ему ненастоящим. Поверить, что всё закончилось именно так, безумно сложно, но чёрно-белый улыбающийся во все тридцать два Тёрнер со своей Сарой смотрит издевательски уверенно. Чёрт бы его побрал. Чёрт бы побрал самого Дина, который никак не может перестать надеяться.
На всех мероприятиях они теперь по отдельности, и О’Горман не знает, радоваться этому или огорчаться. Сейчас их задача доказать всем, что ничего нет, и Тёрнер справляется с этим намного лучше, чем Дин, который долгое время попросту избегал папарацци и жил у друга в Лос-Анджелесе. Но рано или поздно из тени пришлось выползать, и сейчас, после нескольких публичных появлений под ручку с Сарой и просто вместе с друзьями он с уверенностью может сказать, что его от этой фальши мутит.
Конечно, Уилс не заслужила всего этого обсасывания прессой, которое и кости выеденной не стоит. И Джаред, и его приятель-индус тоже — ведь стоит теперь ему появиться с кем-то из них, как их тут же принимают за новых любовников, подливая масла в огонь. Но этот план принадлежит Саре, а друзья сами решили помочь — как будто в этой ситуации кто-то кроме Тёрнера это может.
Все его мысли крутятся вокруг Эйдана. Предсказуемо.
Дин думает о том, что скоро они встретятся, и он должен быть готов. Тонны фальши, которые они выльют на окружающих и друг на друга, должны получиться как можно более искренними и непринуждёнными.
Он швыряет уже опустевшую чашку на паркет и, глядя на разлетающиеся тонкие осколки, думает о том, что они в чём-то похожи.
О’Гормана чуть отпускает и он звонит Саре чтобы узнать, как продвигается её подготовка к торжественному показу «Пустоши Смауга». Она должна купить для него новый костюм и Дину очень не хочется, чтобы хоть одна деталь попала в тон к наряду Тёрнера.
6
Эйдан всегда знал, чего хочет от жизни. Его список не был каким-то особенным, он включал в себя совершенно обычные для нормального человека вещи, разве только чуть более амбициозные. Самореализация, слава и популярность актёра, уверенный подъём по карьерной лестнице, гордящиеся им родители и близкие. Обширный круг друзей и знакомых, вхождение в светскую тусовку, любимая девушка, в конце концов, которая будет понимать все особенности его работы, обустраивать их быт и когда-нибудь родит ему сына.
Сейчас всё это находится на такой зыбкой грани, что Тёрнеру остаётся лишь кусать локти и проклинать тот день, когда первый его напарник решил покинуть съёмки «Хоббита» и ему на смену пришёл Дин.
Их отношения были обречены с самого начала, ведь в них не могло быть ничего из того, что нужно Эйдану по составленному им плану. Но он не устоял перед искушением и теперь за это расплачивается.
Он старается не читать газет, не включать телевизор, не сидеть на новостных сайтах. Всем занимается его агент. Главные новости тот сообщает по телефону и Эйдан с трудом сдерживается чтобы не запустить его в следующий раз в открытое окно.
Отовсюду на Тёрнера смотрит разочарованное лицо Дина и он почти не спит по ночам. А иногда, в редкие спокойные ночи, он просыпается в полной уверенности, что они с Дином всё ещё вместе и никакого скандала не было, а потом видит на другой половине кровати вернувшуюся к нему Сару и понимает, что всё наоборот. В такие моменты хочется напиться вдрызг прямо с утра и забыться — или немедленно набрать уже стёртый из контактов, но давно выученный наизусть, номер, и всё исправить.
Или всё сломать, мысленно поправляет себя Тёрнер, глядя на своё отражение. Новый костюм сидит как влитой — Сара постаралась, тени под глазами почти незаметны и только сами глаза выдают груз навалившихся проблем, потухшие и уставшие.
Впереди очень тяжёлый день пресс-конференции и показа расширенного издания второго «Хоббита». Их с Дином совместное присутствие оговорено контрактом и отказаться значит испортить отношения с Питером, а этого делать точно не стоит.
— Разберись сегодня со всеми своими проблемами.
Эйдан вздрагивает и наконец-то видит в отражении стоящую на пороге Сару, нарядную и красивую, почти готовую к выходу. Он чувствует новый приступ апатии и безразличия.
— Всё будет нормально.
— Ты должен выбрать и сказать об этом ему, — настойчиво продолжает тему Сара, хотя невооружённым глазом видно, что это причиняет ей боль.
— Я уже выбрал. Мне нужна ты одна, — чётко, но совсем без выражения проговаривает Эйдан.
Она раздражённо фыркает и стремительно выходит из комнаты, но Эйдан успевает услышать:
— Самому себе бы не врал.
Тёрнер устало прислоняется лбом к холодящему кожу стеклу и до скрипа стискивает зубы. Признать, что она права, значит подписать смертный приговор всем своим принципам и планам на будущее. Он просто не может на это решиться.
7
Наверное, он сжимает руку Сары слишком сильно в тот момент, когда сталкивается взглядом с Эйданом, ведь она тихо шипит «сохраняй спокойствие» сквозь деланно-счастливую улыбку. Дин тут же ослабляет хватку и едва слышно извиняется, переводя внимательный взгляд на Уилсон. Лишь бы не смотреть на этого проклятого ирландца, как обычно сверкающего улыбкой направо и налево и выглядящего до неприличия хорошо.
Тёрнер кажется счастливым как никогда, а, может, просто убедительно играет на публику. Но Дин не позволяет себе обманываться, накручивать себя ещё больше и просто принимает эту игру, не пытаясь понять установленных Эйданом правил.
Дин решительно направляется навстречу напарнику, мстительно радуясь тому, что проявил инициативу и сам поставил его в неудобное положение. Почему-то очень хочется расквасить ему красивый прямой нос — только за то, что его тёмные глаза смотрят с едва заметным испугом, а затем и вовсе куда-то в сторону.
«Предатель и трус», — думает Дин, и с улыбкой протягивает ему руку.
Длинные пальцы едва обхватывают его ладонь, но оба незаметно вздрагивают — таким знакомым и забытым кажется прикосновение, жизненно важным и совсем неуместным здесь, среди жадно выискивающих новые скандальные подробности папарацци. Их растерянные взгляды пересекаются лишь на секунду, они кое-как выдавливают из себя неубедительные улыбки и приветствия, а вокруг уже сверкают вспышки и поднимается раздражающий шепоток.
Дин рассматривает несуществующую пылинку на плече Эйдана и понимает, как сильно устал за последнее время. Куча работы, которой он сознательно себя завалил, гнетущие мысли на периферии сознания, неожиданно сильное ощущение одиночества и опустошённости, и вот — сейчас им придётся давать интервью. То, что спрашивать будут не только о «Хоббите» — очевидно.
Первая же журналистка подтверждает правоту Дина. После пары банальных вопросов о фильме она с готовностью перескакивает к куда более горячей теме и задаёт якобы невинный и такой осточертевший обоим актёрам вопрос:
— Как вы относитесь друг к другу?
И пока О’Горман прикладывает все оставшиеся силы, чтобы не закатить глаза к потолку и сдержать усталый вздох, Тёрнер не теряется и с присущей ему лживой лёгкостью, отвечает:
— На самом деле мы ненавидим друг друга.
У Дина сам собой вырывается нервный смешок и он тут же переигрывает его в полноценный смех, кое-как вставляя громкое «о да!» и дружески тыкая напарника локтем в бок. А когда их наконец-то оставляют в покое, он тихо и почти не шевеля губами, произносит:
— Один раз за сегодня ты не солгал. Браво, Тёрнер.
Дин замечает, как отчётливо вздрагивает Эйдан, и это доставляет ему какое-то извращённое мучительное удовольствие. Хочется напиться вдрызг, и он обязательно сделает это этим же вечером.
Потому что как иначе он вынесет это засевшее в мозгу «ненавидим» и чёртову пословицу о том, что в каждой шутке есть доля шутки, он попросту не представляет.
8
Презентация прошла на высоте, а к средине мероприятия журналисты даже вспомнили о настоящей причине его проведения и наконец-то отстали от «хот гномов».
Эйдан держался молодцом: очаровывал, улыбался всем и каждому, как ни в чём не бывало давал интервью бок о бок с Дином, фотографировался, нежно сжимая ладошку Сары. Он выложился на все сто и может быть доволен.
Вот только ему тошно от всего, что он делал сегодня.
Эйдану чертовски хочется забыться, но при одной лишь мысли о выпивке в его голове возникает слайд-шоу из газетных страниц и заголовков типа «Брошенный Эйдан Тёрнер учиняет беспредел в гостинице» или «Тёрнер ударился во все тяжкие, виноват ли в этом его экс-любовник?». Только поэтому он отказывается от истинно ирландского способа сбежать от проблем и решительно ограничивает свою дозу алкоголя.
Выпить можно было бы и в номере, если бы здесь не было Сары. Она смотрит на него с изрядной долей скептицизма и недовольства, и он будто наяву слышит её гневное «Давай, сделай уже хоть что-нибудь, чёртов трус!». От этого ему тоже хочется сбежать. Что ж. Можно попробовать.
Тёрнер неторопливо надевает неприметный пиджак и отправляется в ближайший бар. Главным условием в выборе заведения является даже не большой ассортимент виски и отсутствие знакомой публики, а наличие в нём бильярдного стола. Только тяжесть кия в руке может заставить его забыть о Дине хоть ненадолго или даже навести в своей голове порядок.
▼▲▼
Дин окидывает взглядом тёмное полупустое помещение и решает, что здесь есть всё, что ему нужно. А именно: на него никто не обращает внимания, здесь приличный бар и атмосфера спокойствия — только в соседнем помещении шумят люди, но его это не интересует.
О’Горман садится за барную стойку и заказывает себе тёмное пиво. Мельком осматривает обитые деревом стены, тусклые лампы и массивные столы. Именно в таких заведениях, громко величающих себя ирландскими пабами, в какой бы части мира они ни находились, они с Эйданом зачастую кутили. Дин мотает головой из стороны в сторону, отгоняя непрошенные мысли, и отвлекается на бармена и запотевший бокал пива. Стоическими усилиями он заставляет себя тянуть напиток медленно, а не с целью надраться.
Но пиво снова напоминаeт ему о проклятом ирландце. Дин нервно кусает губы и пытается заставить думать себя о другом. О чем угодно другом — только не о Тернере! Например, о фотоаппарате, который оставил на время не у дел, потому что фотографировать с таким душевным раздраем — чистое издевательство. Да сколько можно, в конце концов? Нужно взять себя в руки. Просто идти дальше, а не заниматься ерундой вроде самоуничижения и мысленного разбора полётов. Дин вздрагивает от внезапного хорового возгласа, и бросает взгляд на поредевшую толпу в соседней комнате, более освещённой и просторной. И едва не соскальзывает со стула, видя остриженную, но такую знакомую макушку, склонившуюся над бильярдным столом. На секунду он грешным делом решает, что совсем ополоумел и теперь видит Тёрнера в любом высоком брюнете, но с ужасом понимает: не ошибся. Из-за того, как Эйдан обхватывает длинными пальцами кий, как хищно и азартно склоняется над столом, его невозможно спутать ни с кем другим.
Бежать. Немедленно бежать. О’Горман уже роется в карманах в поисках завалявшейся купюры, но все-таки неотрывно смотрит на то, как одним выверенным движением Тёрнер загоняет шар в лузу, и без улыбки, хотя с заметным удовлетворением, выпрямляет спину и благодарно проводит рукой по кию. И только пальцы Дина нащупывают наконец-то банкноту, а в голове его появляется план, как можно по-тихому пробраться к выходу, как его замечают. Эйдан, будто чёртов экстрасенс, переводит взгляд от бильярдного стола прямо на него.
Дин матерится себе под нос, понимая, что уходить уже поздно. Удивление на лице Тёрнера сменяется глухим раздражением, он объясняется со стоящими рядом людьми, суёт кий кому-то в руки и направляется к барной стойке.
О’Горман думает о том, что сейчас его обвинят в слежке и ещё чёрт знает какой фигне. Эйдан останавливается в шаге и смотрит исподлобья, так, что Дин опускает взгляд на кулаки с побелевшими от напряжения костяшками пальцев. А потом понимает, что и сам впивается ногтями в ладони, не вытащив рук из карманов, и отрешённо думает о том, что они вполне могут опуститься до мордобоя. На радость папарацци.
— Пошли, — строго говорит Тёрнер, кивая головой в сторону тёмного коридорчика, ведущего то ли к туалетам, то ли к запасному выходу. Конечно, Дин идёт за ним, предварительно оставив на стойке деньги за пиво, и чувствует себя агнцем, которого тащат на заклание.
А потом он вдруг оказывается прижатым к стене и едва ли не приподнятым над полом за грудки. Дин чувствует запах алкоголя в прерывистом дыхании Эйдана.
— Какого чёрта, Дин!? — почти рычит тот, встряхивая его за шиворот, как игрушку.
О’Горман чувствует, как ярость просыпается и в нём, клокочет внутри полноводной рекой, и он тихо отвечает:
— Какого чёрта ЧТО?
Эйдан выдавливает из себя только хриплое:
— Ты. Ты здесь.
Дин пожимает плечами, не желая оправдываться. Тёрнер бесится от такого неопределённого ответа ещё больше, резко притягивает к себе:
— Ты разрушил мою жизнь, всё сломалось и полетело к чертям, мне...
— Не нужно переводить на меня все стрелки, ты тоже этого хотел! — перебивает его Дин, в запале отцепляя его пальцы от ворота своего кардигана и вырываясь наконец-то из хватки.
— Я не хотел, чтобы ты забирался мне в голову! — орёт Эйдан и тут же понижает тон, опомнившись. — Это ты изменил меня, перестроил по-своему, засел в мозгу. Я не могу думать, как раньше, говорить, строить планы, поступать по-своему — всё время только чёртов Дин О’Горман, понимаешь?! Я жить не могу...
Дин смотрит в тёмные глаза, переполненные отчаянием и смятением, и вдруг осознаёт, что Эйдан действительно не понимает «какого чёрта» это происходит именно с ним. Не понимает, что то же самое чувствует и Дин.
Или просто не хочет признать очевидное из-за страха или чего-то ещё, но сейчас важно не это.
— Это любовь, придурок. Думал, всё будет легко и просто?
Тёрнер хлопает глазами и отступает на шаг, хватая ртом воздух, будто поперхнувшись словами Дина.
А Дин решает взять всё в свои руки, потому что доверять их будущее чокнутому сомневающемуся ирландцу, по правде говоря, было откровенной блажью. Он хватает Эйдана за ворот рубашки, стремительно притягивает к себе и накрывает его приоткрытые губы своими. Сердце бьётся где-то в горле испуганно и возбуждённо, но Тёрнер не отстраняется, а наоборот обхватывает его длинными руками, прижимая к себе, и отвечает. Возникает ощущение, будто они ждали друг друга целую вечность — так сложно остановиться, таким пылким выходит поцелуй.
Первым соображать начинает Дин, он чуть отстраняется и тяжело выдыхает:
— Нас могут спалить, помнишь?
На растерянное лицо Эйдана вдруг наползает самая глупая улыбка, какую только видел Дин, его чёрные от расширившихся зрачков глаза смотрят мутно и ошалело.
— Плевать. Сейчас — точно плевать.
— А завтра?
— Полетим к тебе. Сара поймёт, а остальные... к чёрту остальных!
Дин неуверенно, но с явным облегчением улыбается:
— Я потом припомню тебе эти слова.
Эйдан нервно хмыкает и снова прижимает его к себе, нежно обнимая и укладывая горячие ладони на его спину. Легко чмокает в чуть взмокший висок и говорит:
— Если я опять начну сомневаться, лучше стукни меня хорошенько. А сейчас нам нужен ещё один номер в отеле.
9
Эйдан смотрит на уткнувшегося носом в подушку Дина. Сейчас, день спустя после перелёта, рядом с ним, вся их ссора и сомнения кажутся сущей ерундой и глупостью.
Он, едва касаясь, проводит ладонью по взъерошенным пшеничным волосам, самыми кончиками пальцев — по заросшей золотистой щетиной щеке к губам, и с сожалением разрывает прикосновение. Эйдан не хочет будить Дина в такую рань только оттого, что у него другое ощущение времени, да и заняться есть чем — в холодильнике хоть шаром покати. Поэтому он легко целует торчащий из-под одеяла веснушчатый локоть, и тихо скатывается с кровати. Дин вздыхает во сне, елозит щекой по подушке, но не просыпается, и Тёрнер выскальзывает из комнаты.
В Новой Зеландии сейчас лето — солнце заливает всё вокруг так, что Эйдан непроизвольно щурится, выйдя на улицу. Улыбка не сходит с его лица, он наконец-то чувствует себя счастливым и уверенным в завтрашнем дне, потому что никакиe журналисты, и никакая карьера не стоят того, чтобы отказываться от Дина.
— Судя по отсутствию чемодана, ты не в аэропорт, — раздаётся у него за спиной, и Тёрнер оборачивается. Дин стоит на балкончике второго этажа, опираясь руками о деревянные перила.
Эйдан, задрав голову вверх, рассматривает замотанного в одеяло О’Гормана, такого смешного и заспанного. И, поддавшись вдруг нахлынувшему приступу ребячества и счастья, кричит:
— Дино, выходи за меня!
10
Эйдан просыпается от звонка телефона, который играет тихо, словно в другой вселенной. Он открывает глаза, ищет мобильник на тумбочке, на кровати, под ней — безрезультатно. Ладно. Все равно вставать. Он выбирается из постели, зевая и потягиваясь, направляется на кухню. Правда, дверь со сна открывает лбом.
У сидящего за столом Дина в правой руке чашка кофе, в левой — утренняя газета. Эйдан моментально напрягается — с некоторых пор он тихо ненавидит прессу. Он не видит, что читает Дин, не видит его лица — тот сидит к нему спиной. Но замечает, что чашка в руке О’Гормана дрожит так, что кофе мелкими каплями брызгает на стопку газет. Эйдан мгновенно оказывается рядом.
— Дин?
Тот удивленно поворачивается и бормочет:
— Черт! Я твой телефон сюда унес, надеялся, еще поспишь.
— Что случилось? Что там опять написали? Кому голову оторвать? — Эйдан пристально вглядывается ему в глаза, потом — в текст статьи, заодно поглаживая Дина по плечу.
— За что? — Дин опускает кружку на стол и только теперь видит мокрые пятна на газетах. — Ох ты ж, не заметил, как пролил! Да ты посмотри, какая у них тут смешная история.
Он и правда улыбается, возле глаз — морщинки от смеха. Но Тернер все равно уточняет:
— Не про нас?
Дин наконец понимает, почему завелся Эйдан, коротко целует его ладонь, которая все еще лежит на его плече:
— Нет, не про нас.
Эйдан радостно выдыхает, а потом обнимает О’Гормана, напоминая себе — они рядом, они опять вместе, все хорошо, и отбирает газету с рассмешившей Дина статьей.
— Можно высушить. Или..
Эйдан отряхивает листы, вырывает страницы, выбирает самую красивую, с яркими картинками. Хитро подмигивая и проказливо высовывая кончик языка, сосредоточенно заворачивает уголки газеты к центру, сгибает лист пополам, снова заворачивает уголки...
Дин внимательно смотрит, как его пальцы тщательно разглаживают сгибы, ловко управляются с шуршащей бумагой. И потому не сразу замечает, как на ладони Эйдана появляется бумажный самолет. На одном его крыле — чья-то улыбка, на другом — фейерверк. Тернер протягивает Дину самолетик — подержи, и принимается делать новый. Но Дин тут же начинает складывать свой.
Газет у их много. Будет целая эскадрилья.
Отпустив в окно последний из них с напутствием: «Не попади в грозовой фронт!», Эйдан вдруг испуганно спрашивает:
— А мы с нашим объявлением не могли порвать?
Дин качает головой:
— Нет. Оно еще не вышло. Завтра будем ждать. Завтра.
Название: На полях газеты
Автор: WTF Aidean 2014
Бета: WTF Aidean 2014
Размер: драббл (215 слов)
Пейринг/Персонажи: Эйдан Тёрнер/Дин О'Горман
Категория: слэш
Жанр: UST, романс, ангст
Рейтинг: G — PG-13
Примечание: К клипу "Scandal". Скачать
Размещение: После деанона, запрещено без разрешения автора.
Для голосования: #. WTF Aidean 2014 - работа "На полях газеты"
Расставание
Сплетни, шепоты, намеки
Держат нас с тобой в неволе.
Любопытный и жестокий,
Жаден мир до нашей боли.
Было сутью, было жизнью,
Было счастьем, было домом.
А теперь дрожащей нитью
Рвется, рвется по живому.
Сара Грин
И все-то будет у нас путем,
И все-то будет как у людей:
Работа, дети, приличный дом,
По вечерам — визиты гостей.
Ты станешь комфорт ценить и покой,
И я забуду свой вечный страх —
Увидеть, как черною пеленой
Стоит безысходность в твоих глазах.
Сара Уилсон
Приходит клипер «Крылатый»
К испытанной старой гавани:
Опять паруса разорваны,
А вместо сердца — дыра.
И капитан уже
Не верит в новое плаванье —
Не для него отныне
Морские поют ветра.
В разлуке
Не слова — полунамеки
Пролегают между нами,
Мы два острова далеких
С разведенными мостами.
Не доплыть, не дотянуться,
Не дозваться, не дождаться.
Нам судилось повстречаться,
Чтоб навеки разминуться.
Встреча
Чтоб муку сердца успокоить,
Несокрушимый, безопасный
Форт одиночества построить
Я попыталcя. Hо напрасно:
Прикосновеньe, взгляд случайный —
И снова все пошло по кругу.
Пусть целый мир нас разлучает,
Мы быть не можем друг без друга.
Вместе
Утренний кофе. Газета.
Свадьба в начале лета.
Самое важное и дорогое,
Свет мой и смысл мой — рядом со мною.
Шепчет прибой за открытым окном:
«Здесь твое счастье. Твой истинный дом».
Название: Эйдан или Дин
Автор: WTF Aidean 2014
Бета: WTF Aidean 2014
Размер: драббл (573 слов)
Пейринг/Персонажи: Эйдан Тёрнер/Дин О'Горман
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Примечание: Скачать
Размещение: После деанона, запрещено без разрешения автора.
Для голосования: #. WTF Aidean 2014 - работа "Эйдан или Дин"
Вот, уже третий десяток размениваю, вроде бы и вырос, а руки дрожат. То ли от гнева, то ли от обиды.
Нет, ну где это видано — взрослый мужик ведет себя как распоследняя баба. Никогда, никогда не был собственником и — вот, пожалуйста. Стоило ему притащить на премьеру эту свою… Са-аару, и вся годами взращенная выдержка коту под хвост. Конечно.
Стоит вон рядом. И кончик носа красный. Замерз, зараза. Что же она тебя теплее не одела?
Ладно уж, прижмусь плечом, хоть так погрейся.
Прижимается в ответ.
В карманы руки. В карманы. Не. Сметь. Его. Лапать.
Улыбается.
Ненавижу его улыбку. Так бы и врезал. Стер ее к черту кулаком. Хотя хотелось бы губами, конечно. Рот этот, шею, плечи, руки, каждую косточку на пальцах.
Но куда там — я губами, а он мне в челюсть. И никак иначе.
Да что ж ты так улыбаешься солнечно! Прекращай, а то и правда не сдержусь. Мне мои зубы еще нужны, знаешь ли.
Не смей этой улыбаться. И этой не смей. И ей тоже. И той.
Ни на кого не смотри, на меня смотри.
Смотрит.
Это слишком, и я отворачиваюсь первым. А он опять улыбается кому-то. Вот ведь!
Стоим. Отвечаем на вопросы. Идем. Фотографируемся. Отвечаем на вопросы. Фотографируемся. Стоим. Отвечаем на вопросы.
А он весь такой прилизанный, аккуратный. Так и хочется запустить пальцы ему в волосы и взлохматить, чтобы привычно было, чтобы как всегда. И одет с иголочки, ну чистый красавец, хоть сейчас на обложку печатай. Где его футболка? Из какого Зазеркалья он ее вытаскивает, фокусник хренов?
Я думаю о тысяче вещей, чтобы отвлечься от тепла его плеча. Красная дорожка перед нами словно путь на эшафот. Кто-то отстал, кто-то ушел далеко вперед, не желая корчить рожи фотографам, нас двое тут, и даже не коснуться его лишний раз, чтобы камеры тут же не зафиксировали мою маленькую слабость.
Толпа фотографов обступает, как голодные сироты из Зимбабве, кто-то его задевает, и он двигается ближе ко мне, почти толкает. Смотрит чуть виновато, просит прощения взглядом и резко отворачивается, когда вспышка ослепляет нас обоих.
Боги, кто этот чудо-фотограф, я готов дать тысячу долларов и столько же сверху, если ты толкнешь его еще раз.
Как-то это не по-мужски, право слово, и он бы, наверное, прибил меня, если б узнал, что я готов платить за его прикосновения.
Вот слушайте. Сходят с ума не в пустых квартирах, не в запертых чердаках, не на больничной койке, с привязанными исколотыми конечностями, а прямо здесь — перед сотней глаз, под гром аплодисментов, под яркими вспышками фотокамер — в тот самый момент, когда он берет свою Сару под руку и уходит от меня.
Недалеко — на сцену, в другой ее конец для общей фотографии, а чувство такое, что в другую галактику. Артур Дент, блин, хренов.
Последнее фото. Улыбаемся и машем.
Сара кладет руку мне на спину и шепчет, чтобы я сделал лицо попроще и перестал, наконец, коситься в тут часть сцены. Конечно, перестанешь тут, как же, когда та руки свои распускает и лапает его как своего собственного.
Ладно уж. Недолго осталось. Банкет, и он, наконец, уберется с глаз моих до следующей премьеры. Беру сразу два бокала, выпивка все равно бесплатная, а мне страсть как нужно сейчас выпить. Небось, тащит уже свою Сару в ресторан, а может сразу в номер, чего тянуть-то.
Я отворачиваюсь, когда замечаю его проклятую улыбку; идет ко мне через весь зал.
Попрощаться. Конечно.
Давай-давай, «было приятно увидеться» и бегом к своей подружке, а как же.
Затылком чувствую его взгляд. Ненавижу.
— Слушай… я тут подумал… Пойдем, может, выпьем куда-нибудь в место повеселее?
Благодарим за внимание!
@темы: пересадите мне от автора!, я и жиснь моя, я любить, РЫЖИЙ!!!, Эй!Дин, травушка-муравушка